- Автор темы
- #1
Имя: Mark Sempler Rapires.
Дата рождения: 28,09 1979 (41 год).
Сём. Положение: не женат, вдовец.
Отец: Robert Sempler
Мать: Mirabella Sempler
Глаза: карие
Цвет кожи: светлая
Язык: Албанский, Английский частично-русский Дата рождения: 28,09 1979 (41 год).
Сём. Положение: не женат, вдовец.
Отец: Robert Sempler
Мать: Mirabella Sempler
Глаза: карие
Цвет кожи: светлая
Война — это ад. О настоящей войне никогда не напишут книг, потому что, ни одно произведение не передаст всю кровь и жестокость войны как глаза человека, который там был.
Я не знаю сколько раз я уже должен был умереть, видимо только господь, если он есть, был милостив ко мне, и от того тяжелее знать, что я до сих пор не оправдал его надежд.
Я родился в небедной семье, всегда жил в достатке, но от того было досадно знать, что мой кошелёк в любой момент мог стать лакомым куском для ублюдка, который мог спустить всё его содержимое на героин и сигареты.
Я не был конфликтным, но всегда мог постоять за себя и других. Помню даже, как подрался с уродом из городской банды из-за того, что он весь вечер благим матом крыл глухонемую девчонку. Спасибо ей за то, что она тогда проводила меня до дома, нос у меня тогда болел ещё долго... Наверное, тогда я и влюбился в первый раз.
Я начал бегать к ней с цветами после учёбы, по вечерам мы долго гуляли по аллеям и паркам и такая песня длилась почти несколько лет. После того как я, с великим горем пополам окончил Де - Мойна, не без помощи отца, я задумался о том, чтобы сделать предложение Еве...
Когда я сказал об этом папе, он накричал на меня сказав, что я не могу водить я с выродками:
- Ты, некогда не станешь нормальным человеком, пока ТАКОЙ балласт тянет тебя на дно!
После этих слов я точно знал, что он мне больше не отец. Мне было стыдно идти на такой шаг, но я ненадолго переехал к Еве, её мать была в принципе не против, да и сама Ева была счастлива, меня это успокаивало, но долго это длиться не могло...
С детства, родители платили большие деньги за то, чтобы я мог себя защитить: тейквандо, спортивная стрельба, АРБ, самбо. Я думал, что могу пойти в армию, на контракт, заработать денег, Но черт возьми, я никогда не думал, что заработаю ТАКИЕ грязные деньги...
Это был март 2003 года, конфликт в Ираке только разрастался и нас с моим гарнизоном отправили туда, было тяжело, страшно, холодно по ночам...
Шли патруль в городе, прошли мимо одного старика, он мирно сидел на крыльце своей обветшалой конуры.
С виду и не скажешь что в этих десяти квадратных метрах уселись двадцать три боевика...
Они вышли на улицу, когда наша группа уже прошла улицу в конец. Боевики, как последние крысы начали стрелять нам в спину, я до последнего думал, что умру, побратимы падали замертво один за одним, мне было страшно, до смерти... Лицо Евы, матери уже мелькали перед глазами... Но света в конце туннеля не было, я очнулся на кушетке в боевом госпитале, санитар сказал, что нападение на наш патруль спланировали заранее, нас сдало начальство. Оказывается, один из побратимов, копал под офицерский состав, за что поплатился жизнью...
Отстаивали высоту, в Киркуке. Из роты осталось от силы человек десять, моджахеды лезли откуда не пойми, патроны кончались, силы тоже... Я искренне верил, что нас скоро заберут из этой пучины ада, где тела своих и чужих, ложились в многослойные кучи, воронки от взрывов уже почти снесли гору полностью... В рацию приказ:
- Теперь вы сами по себе...
После этих слов, один парень посидел в течение получаса, двое пустили пулю в висок, ещё один сдал снаряжение и в одиночку побрел в сторону города, долго он не прошёл, его демонстративно расстреляли на равнине снайперы. И даже не поймёшь ведь, свои или нет?
Я, как самый предприимчивый, решился ползти в сторону гарнизона, двое напросились со мной, остальные остались, потому что сказали, что приказа уходить не было, но в глазах читалось, что они уже мертвы, с горем и печалью мы двинулись в путь...
Путь лежал через гору, большую, скалистую, мы шли три дня, и под конец, когда палаточный городок уже виделся, по нам открыли огонь, седого от страха парня, убили сразу, он даже не успел понять что происходит, до сих пор помню его глаза в тот момент - такие живые, мёртвые...
Мы вдвоём начали отстреливаться, и я бы никогда не поверил, что смогу положить десяток боевиков, с помощью клинящей, почти сломанной М-очки. Когда всё кончилось, я упал почти замертво, рыдал, не от горя, радости, просто рыдал... Рвало в груди не когтями, не ножами, а просто рвало, ты не понимаешь от чего, но тебе больно, не знаешь почему, но ты плачешь как ребёнок. Не в силах справиться с потерей побратима, я взвалил его бездыханное тело на плечи и сам того не понимая, начал хромать в сторону гарнизона.
Нас встречали как героев, траурных, но героев, тело Абрахама, отправили в цинковом ящике, на родину, даже не хочу представлять, что будет с его семьёй, он говорил, что он единственный кормилец и тоже приехал за деньгами, очень жаль парня...
Оказалось мне прострелили ногу, на вылет, походу в горячее боя, я даже не заметил как мне прошло берцу насквозь.
Сказали с таким ранением мне дальше служить нельзя, связка почти порвана, повезло, что вообще дошёл. Позже нога зажила хорошо, но связка все равно не смогла нормально срастись теперь я на всю жизнь остался ходящим на левую ногу бодрее.
Меня отправили домой, денег на тот момент, я заработал достаточно, хватит, чтобы нам с Евой встать на ноги.
Вернувшись в Айову, меня встречала Ева, Миссис Бэкхем [мать Евы], и мама... Я, хромая, вышел на улицу понял, что уже не буду прежним...
Прошло 6 лет.
Прекрасная семья, сын и дочь, свой дом.
Ева, моя любимая жена. Я уже не запинаюсь в общении с ней, язык жестов был сложным, но я его выучил, впрочем, даже неплохо. Казалось бы, что может сложиться хуже? Это был прекрасный солнечный день, работая в охране банков, я не подвергал особому риску свою больную ногу, да и препараты, выписанные знакомым доктором, хорошо снимали спазмы, в тот день я решил задержаться на работе, то ли уладить бумажную волокиту, то ли проверить склад, уже забыл. Да и не особо запоминал. Возвращаясь домой мимо меня пролетели несколько патрульных и скорых машин, это насторожило меня. Я поддал газу в сторону дома…
Уже через несколько минут, я стоял на пороге дома, в слезах… врачи сказали, что забрали Еву, она в очень тяжёлом состоянии, дети были мертвы. Не в силах сдержать эмоции, я закричал, закричал, что есть сил…
Позже я приехал в больницу, врачи сказали, что Ева в сознании, но почти ничего не говорит, я, не спрашивая никого, ворвался в её палату, у меня подкосило ноги от того, что я увидел. Моя бедная Ева лежит на этой кровати вся истерзанная не пойми кем и не пойми за, что… я аккуратно подошёл к ней, её волосы неаккуратно лежали на кровати, они пахли так же прекрасно как и в первый вечер нашего знакомства, так же были светлы её глаза, в которых я тонул каждый аз, когда смотрел в них. На приборах начались ритмичные звуки, которые всё сильнее меня пугали, вскоре они прекратились, и сменились протяжным, монотонным пищанием. Она глубоко вздохнула последний раз и больше не смогла держать душу на земле, из неё выходила душа, жизнь, а я, с каждой секундой терял смысл существовать дальше. Я взял её за руку, прижал к себе. Я понимаю, что опять потерял родного человека.
Как мне сказали в полиции, нападение на мою семью совершили по ошибке. Албанская мафия, желала выбить долги с какого-то игрока, а крот в FIB слил не те данные и адреса. После этих слов меня пустило в дрожь, то есть из- за какого-то ублюдка в погонах, я потерял самое ценное, что мог бы вообще найти в этой жизни. После того дня я принял решение навсегда покончить с Албанцами, или как минимум, уничтожить головы стоящие за этим.
Подняв старые контакты с армии, я принялся искать людей стоящих за моей трагедией, было тяжело, но даже сейчас, я вспоминаю, насколько сильна была моя боль, и насколько сильно было желание отомстить…
Прошло 10 лет:
Я стою на пороге большой резиденции, из открытых окон которой слышится албанская музыка с народными мотивами и людские голоса. Мой пистолет заряжен, а месть всё ещё холодна… Когда я закончил, не было лёгкости, не было спокойствия, но пришло умиротворение… простое чувство, связанное с тем, что голова Аджима Абази, уже не представляла ничего особо похожего на голову человека.
За окном послышались полицейские сирены, я понял, что нужно уходить...
Позже меня искали по всей Европе и Америке, Моя фамилия были известна почти каждому подворотному наркоману, который за дозу героина был готов убить человека. Я принял решение уйти на дно. Уничтожил документы, собрал свои пожитки, и двинулся в сторону Штата StrawBerry. Черт знает, может там я смогу начать жить как человек, как нормальный человек.
Может эта грустная история и подошла к концу, но кто может знать сколько таких будет ещё…
Итог: 1) невозмутимость перед мафией. {я думаю, что ЭТО биография, а не вот это вот всё...}
Последнее редактирование:
