- Автор темы
- #1
Meyer Kroy
21.02.1991 (29 лет)
Мужчина
Не женат
21.02.1991 (29 лет)
Мужчина
Не женат
Брюнет с черными глазами, среднего роста. Фанат татуировок, постоянно посещает тату-салоны. На теле слабая растительность, само тело достаточно мускулистое, но не сухое. Мужчина правильно сложен, осанка немного сутулая, но зажатости в походке нет.
Характер спокойный, мужчина быстро адаптируется под ситуацию, проблем с общением не испытывает, хотя сам на контакт первым не идет.
Детство.
Меер родился 21 февраля 1991 года в Денвере. Диана Томпсон вынашивала своего первого и долгожданного ребенка чуть более 7 месяцев, когда мальчик решил появиться на свет. В этот момент глубоко беременная Диана, никак не рассчитывавшая на такой поворот событий, находилась у родителей, а не вместе со своим гражданским мужем в Колорадо-Спрингс, где они жили, и уже третьего марта, оставив под присмотром своих родителей маленького Меера, что находился в больнице на искусственном выхаживании и должен был провести так еще несколько недель, молодая мама экстренно отправилась к мужу за подписанием всех необходимых документов об отцовстве. Но 3 марта 1991 года случилась беда – самолёт, на котором летела Диана, так и не довез её, внезапно опрокинувшись вправо и рухнув на землю при заходе на посадку. Никто из пассажиров и экипажа не выжил. Убитый горем молодой отец скорбел по жене более полугода, так и не навестив малыша. Тем временем, Меера выписали из больницы и передали родителям погибшей Дианы. К трем месяцам, уже в мае, он был таким же, как и все груднички его возраста, совершенно здоровый физически и очень-очень спокойный по характеру. В отличие от других деток, он никогда не плакал ночами, не докучал пожилых бабушку и дедушку, но они не обращались за помощью к врачам, считая это за нормальное поведение ребенка. В полгода Меера всё же забрал папа, Остин, оформив все документы на официальное отцовство. Будучи достаточно успешным предпринимателем, отец нанял для малыша няню, что ухаживала за ним, пока Крой старший находился на работе. Уже в три годика с ребенком случилось то, что должно было насторожить родителя, но невнимательная воспитательница и занятой отец не придали этому никакого значения. Мальчик сломал себе мизинец на руке, просто заигравшись со своими конечностями. Но вместо плача он так и продолжил играться с ручками, пока неестественно оттопыренный пальчик не привлек внимание няни. Отсутствие защитной реакции в виде плача было расценено врачами как простая защитная реакция организма во время стресса, но на деле же всё оказалось намного сложнее. Меер был одним из тех редких детей, что обладали крайне высоким болевым порогом. Врожденной нечувствительности к боли не было, он чувствовал неприятные ощущения при переломах, глубоких порезах, сильных ударах и сильнейших температурных перегрузках, но это была не боль в привычном для людей понимании слова. Мальчик мог запросто включить в ванной горячую воду при мытье и обжечься до пузырящейся и облезающей кожи, а потому отцу пришлось нанять уже несколько сиделок для круглосуточного беспрерывного наблюдения за малышом. С кормлением возникли трудности – ребенок никогда не хотел есть. Заставлять его это делать через силу было нельзя – он не поддавался и часто мог покалечить себя сам во время процесса. Так что ребенку подмешивали сильные вкусовые добавки, дабы привлекать его внимание. Так у Меера началось пищевое расстройство, которое удалось побороть только к 10 годам, приучив ребенка к приему пищи по расписанию. Постепенное ограничение, расстановка правил для безопасной жизни сделали существование Меера достаточно спокойным для его родителя, но максимально скучным для самого мальчика. Почему нельзя было держать руки над огнем, почему нельзя было включать кран на горячую воду, почему нельзя было прикасаться ножами, вилками и другими острыми предметами к коже он знал только со слов отца, который заявлял, что это причиняет нестерпимую боль не ему – Мееру – а его папе. Но сын относился к своему отцу дружелюбно, достаточно уважая его за воспитание.
Понять, что с ним что-то не так, Меер смог только к 14 годам. Врожденная низкая чувствительность не заканчивалась на кожных покровах, она проникала и в сам мозг. Меер не испытывал никаких чувств, кроме скуки и неприязни. Негативных эмоций не было ни от одного события в жизни, а потому всё позитивное размывалось. Учеба не привлекала подростка никогда, а с отсутствием наказаний за нежелание учиться Меер начал прогуливать. Адреналин от прогулов быстро сменился привычным состоянием скуки, и теперь уже мальчик старался развлечь себя в свободное от школы время. Интерес к тому, как устроено живое существо изнутри, появилось достаточно поздно – когда Меер впервые увидел разлагающуюся мёртвую ворону возле дороги. Касаться вонючего, кишащего опарышами тела он не хотел, но в голову моментально засела идея найти и распотрошить живую птицу самостоятельно. Поймать пернатых оказалось не такой уж лёгкой задачей, а вот первая уличная кошка достаточно быстро оказалась в руках мальчика. Весь исцарапанный, покусанный, он свернул ей шею и распотрошил карманным ножом, что спёр у отца из ящика стола в кабинете. Удовлетворения от изучения её внутренностей не хватило на долгое время, и Меер всё чаще стал возвращаться мыслями к моменту убийства, в красках воспроизводя в памяти момент, когда сопротивляющееся существо обмякало в руках и становилось таким податливым и тряпичным. Убийства животных продолжались до тех пор, пока однажды Меер не забыл отмыть от кроссовок следы крови. Отец был в ярости, когда узнал, чем промышляет его сын, но понять, как с этим справиться, самостоятельно он не мог. Лучший друг Остина подсказал ему отдать сына в кадетское училище, где особенность ребенка не просто направят в нужное русло, сделав из него потрясающего солдата, но и дисциплинируют так, как не мог родитель. Страх за жизнь сына долго не отпускала Кроя старшего, но по итогу это казалось лучшим вариантом, чем оставить Меера с садистскими наклонностями жить в обычном городе с обычными людьми. Остин боялся, что сын может переключиться на людей в своих «изучениях», и он совсем не хотел, чтоб его ребенок сидел в тюрьме за убийства. А потому уже в 19 лет он поступил в академию ВМС США в отряд морской пехоты.
Родители.
Мать: Диана Томпсон, 1969г.р., умерла 3 марта 1991
Отец: Остин Крой, 1967г.р., предприниматель, американец
Образование.
Академия ВМС США, Аннаполис, Мэриленд. (2010-2014 годы)
Настоящее время.
Здоровым психически и физически в армии его признали сразу, так как еще в детстве Меер хорошо научился копировать эмоции и манеру поведения окружающих его людей, чтобы без проблем налаживать общение. Стандартная процедура проверки у военного психолога не дала никаких отрицательных показаний, и не боящийся боли, не испытывающий страха перед смертью и пытками, с садистскими наклонностями Меер служил, как и все остальные, распределенный в Национальную Гвардию штата Сан-Андреас. Понимая, что сломанные конечности, вывихнутые суставы могут в долгосрочной перспективе сильно пошатнуть общее состояние здоровья, парень никогда не брался за больший вес, чем остальные, хоть и не уставал от физических нагрузок. Грань, по которой он мог стать суперменом в глазах окружающих, не стиралась только из-за показателей его болевого порога. Он всё так же ломал кости и истекал кровью при ранениях, только не испытывал от этого болезненных ощущений. Пережитые в детстве травмы каждый раз напоминали о себе, стоило Мееру только взглянуть на испещренные шрамами конечности, которые он, по приходу в армию, сразу же начал покрывать татуировками.
Однажды в увольнении парень пошел в клуб, где напился так сильно, что решил ограбить дом по соседству. Взломать его оказалось не сложно, но уже на утро, когда действие алкоголя отпустило, парень понял, что совершил, и попытался скрыть следы преступления. Вынесено было не много – шкатулка с золотыми драгоценностями и некоторые гаджеты, но даже за это светил не малый срок. Испугавшись ответственности, Меер только и смог, что попытаться исправить наделанное, но проникнуть в дом во второй раз у него не было никаких шансов – уже к вечеру дом оцепила полиция. Удивлением для молодого солдата стало то, что в доме нашли труп – хозяина, что был жестоко убит тупым предметом. Простая кража со взломом теперь казалась преступлением века, и парень сильно запаниковал. Времени для уничтожения улик было не много, поэтому буквально на следующий день на службе он оправился во время обхода в ангар с химикатами, что должны были быть доставлены в химическую лабораторию, и нарочно опрокинул одну из бочек, пролив на свои руки и одежду сто литров кислоты. План сработал, и, несмотря на сильнейшие ожоги, несмотря на обваренную кожу на руках, Меер добился того, чего и хотел.
Обнаружившие солдата медики были в ужасе. Мало кто вообще мог остаться в сознании после встречи с соляной кислотой, не говоря уже о том, чтобы суметь раздеться до тех пор, пока кислота, что попала на одежду, начала проедать кожу на руках. Кисти были обезображены – ногти растворились еще до обнаружения парня солдатами-медиками, от кончиков пальцев оставались непонятные пузырящиеся ошмётки… Кроя увезли в Лос-Анджелес, к лучшим пластическим хирургам мира. Резонанс, что подняли в СМИ после произошедшего, был настолько высок, что государство взяло на себя все расходы по восстановлению пальцев Меера. Никто даже не мог предположить, что найдется человек, который в здравом уме решит вылить на себя кислоту и изуродоваться. К счастью, то, что он успел снять с себя одежду, из-за чего пострадали только руки, списали на шоковое состояние. Но рукам не повезло. Следующие 10 месяцев на теле парня отращивали новую кожу для кистей, а после приживили к остаткам конечностей. Руки мало были похожи на руки здорового человека, но это был лучший возможный вариант. После того, как кожа окончательно прижилась, Мееру постарались вернуть и внешний вид пальцев, но сделать это получилось только частично. Теперь его руки на ощупь были слишком гладкие и грубые, словно полностью покрытые рубцами, и парню пришлось заново учиться управляться с ними. Поначалу всё упиралось в полное непонимание силы нажима на предметы, от чего не редко лопались стаканы и портились продукты. Со временем он понял, с какой силой нужно брать тот или иной груз, а после и вовсе сумел всего со второй попытки сдать индивидуальный тест на пригодность в Армию США и заступил на прежнюю службу, которую проходит и по сей день.
Итоги:
- ПГ (почти полная нечувствительность к боли, что приводит к ситуациям, в которых Меер способен не подчиняться приказам и переносить насилие, к примеру, при пытках)
- Отсутствие отпечатков пальцев из-за травмы, которую он нанёс себе во время службы в армии (что привело к изуродованным конечностям)
- Отсутствие страха за жизнь – как за свою, так и за чужую (из-за нечувствительности к боли, из-за садистских наклонностей).
Последнее редактирование:
