- Автор темы
- #1
Основная информация
Имя — Homa
Фамилия — Nilkiss
Пол — Мужской
Дата рождения — 03.03.2000 г.
Возраст — 25 лет
Место рождения — San-Andreas
Национальность — Американец
Личное фото
Внешность:
Рост: 170 см
Вес: 77 кг
Телосложение: Обычное
Цвет кожи: светлый
Цвет глаз: белый (натуральный)
Цвет волос: Розовый (натуральный)
Дефекты кожи: Шрамы (религия)
Татуировки: На руках, шее, ногах, и груди
Родители:
Мать
Мать Homa, Viera Nilkiss, была одной из самых уважаемых жриц в их культуре. Она родилась в том же лесном поселении, в котором вырос Homa, и с самого раннего возраста была посвящена в тайны Луны. Viera носила длинные серые одежды, которые почти сливались с тенями деревьев, а её лицо было скрыто под вуалью, которую она снимала только во время обрядов. Её волосы были черными, с серебряным отливом, а глаза — белыми, как у Homa, только более глубокими и мудрыми. Вера в Луну была её жизнью, и она передала эти знания своему сыну. Но хотя она была строгой и молчаливой, в её присутствии всегда было тепло. Она верила, что истинное просветление приходит не через слова, а через понимание тени — той части жизни, которая скрыта от глаз. Именно она научила Homa, что даже в самых мрачных частях жизни есть место для света, а тьма лишь раскрывает настоящие глубины. Она принимала его особенность, его альбинизм, как дар, а не болезнь, и с самого детства учила его искать истину в молчании и одиночестве. Когда Homa начал проводить свои обряды, мать всегда была рядом, тихо наблюдая и направляя его.
Отец Homa, Tharn Nilkiss, был человеком, который когда-то покинул родное поселение, чтобы искать себя в мире, полном непознанного. Он был высок и широк в плечах, с тёмными глазами и коротко остриженными волосами. Tharn не был жрецом, как его жена, но его вера в Луну была не менее сильной. Он был техником, работал с инструментами и металлом, создавая сложные механизмы, которые использовались в ритуалах. Он всегда старался сочетать научный подход с духовностью. Его взгляд на мир был прагматичным, и он часто спорил с женой по поводу того, насколько духовность должна вмешиваться в повседневную жизнь. Однако, несмотря на различия в мировоззрении, он всегда поддерживал её в её вере, и, что важно, был предан своему сыну. Он знал, что Homa — особенный ребёнок, и несмотря на его странности и болезненную уязвимость, он воспитывал его в любви и уважении. Tharn был человеком действия, и хотя он не мог понять полностью религию жены, он всегда следовал её обетам — строил алтари, подготавливал инструменты для обрядов, и даже сам участвовал в некоторых, хотя молчал и редко выражал свои чувства. Он был тем, кто привёл Homa в мир, где наука и вера не могут существовать отдельно, и что всё в этом мире, как и его сын, было частью чего-то большего.
Детство Homa Nilkiss прошло в маленьком, почти забытом лесном поселении, где всё было связано с Лунной Вершиной и ночной тишиной. Это место было так оторвано от внешнего мира, что даже время здесь двигалось по-своему, словно в замедленной съёмке. Когда Homa появился на свет, его родители, а особенно мать, Viera Nilkiss, сразу почувствовали, что он не такой, как все другие дети. Его кожа была белоснежной, почти прозрачной, глаза — светло-голубыми с лёгким розоватым оттенком, а волосы имели редкий, почти мистический розовый оттенок, который не мог не привлекать внимание. В этом лесном мире, где ночи царили, а Луна была высшим божеством, его альбинизм воспринимался как знак того, что он был особенным. Многие считали, что он был избран для великого пути, и именно его отличительные черты — бледная кожа и розовые волосы — становились его метками, символизирующими его связь с Луной. Мать, посвятившая свою жизнь служению Луне, с самого начала приняла своего сына как ребёнка, избранного для особого пути. С первых дней она начинала обучать его духовным практикам, помогая ему познать не только физический мир, но и мир тонкой энергии, скрытой от обычного взгляда. Мать объясняла ему, что его тело — это храм, а кожа и волосы — просто оболочка, которая скрывает истинную силу, как Луна скрывает своё лицо за облаками. Он с малых лет понимал, что его внешний вид был не просто даром, а частью великой миссии. Он часто сидел в лесу, где на его глазах происходили мистические изменения в природе, погружаясь в глубокие раздумья. Для остальных детей его жизнь казалась странной: он избегал солнечного света, его светлая кожа обжигалась на солнце за считанные минуты, и он предпочитал сидеть в темных уголках или тени деревьев, где мог в тишине наблюдать за лунным светом, проникающим через ветви. Его мать была строгой, но её любовь была искренней, она обучала его молчанию, которое служило ключом к пониманию себя и окружающего мира. В возрасте семи лет ему сделали первый обряд, символизируя его посвящение в веру и неизбежность пути, полного отказа от полноты и стремления к поиску смысла в том, что не завершено. Шрам в виде полумесяца, который он получил на лбу, был первым знаком того, что его жизнь никогда не будет простой или обычной. В возрасте десяти лет ему нанесли шрамы на губах, что символизировало его молчаливые обеты, ставшие важной частью его идентичности. Это время было не только периодом физических преобразований, но и временем глубокого внутреннего роста, когда мир вокруг начинал казаться ему чуждым, а единственным знакомым было молчание и тень Луны, которая стала его единственным истинным другом.
Когда Homa исполнилось двадцать лет, он принял решение, которое стало для него настоящим испытанием — покинуть родное поселение и отправиться в город. Это было серьёзное и почти мистическое решение для него, поскольку город и его суета были для него чем-то незнакомым и даже враждебным. Однако несмотря на это, он чувствовал, что его путь не может закончиться среди туманных лесов, что он должен найти своё место в другом, более хаотичном и ярком мире. Переезд в город стал своего рода внутренней борьбой, где его вера в Луну и молчание, которое он так долго культивировал, должны были столкнуться с реалиями большого мира. Город встретил его шумом, быстрым темпом жизни и постоянным движением. Это было место, где никто не обращал внимания на символы, такие как его розовые волосы и шрамы на теле, на которые раньше смотрели с уважением в его деревне. В городе всё было иным: здесь он был просто странным молодым человеком, который выглядел как исключение из правил. Несмотря на это, он не изменял своим убеждениям и продолжал следовать тем практикам, которым обучала его мать. Каждый день он проводил в тени своей квартиры, где окна были плотно завешаны, чтобы в его жизнь не проникал солнечный свет. Время здесь не имело такого значения, как в городе: его дни начинались и заканчивались в полной тишине, когда он мог погрузиться в раздумья и медитацию. Он по-прежнему выполнял обряды, поддерживал свою связь с Луной и регулярно возвращался в родное поселение, чтобы обновить свою духовную практику и провести ритуалы очищения. Несмотря на внешнюю чуждость города, Homa ощущал, что его путь должен быть пройден именно здесь, среди хаоса, чтобы доказать себе и окружающим, что его вера и спокойствие могут существовать даже в таком бурном месте. В то время как другие люди в городе часто искали смысла в вещах, он находил смысл в тишине, в погружении внутрь себя, в том, чтобы быть не замеченным, но в то же время иметь особое присутствие. Он начал понимать, что его молчание и способность оставаться незаметным для других, не вступая в разговоры, на самом деле дают ему больше силы. Город стал его личным испытанием, местом, где он учился не только молчать, но и слушать мир, который был для него чужд, но в котором он должен был найти своё место. И, несмотря на свою отстранённость, он продолжал поддерживать связь с теми, кто был рядом, создавая вокруг себя атмосферу тишины и глубокого внутреннего мира, который другие не могли понять, но ощущали его силу.
В 2025 году Homa Nilkiss уже исполнилось 25 лет, и он продолжает жить в городе, но теперь его жизнь стала ещё более замкнутой и уединённой. Он не стремится к признанию, не ищет славы, его имя почти неизвестно большинству, и именно так он хочет, чтобы оно оставалось. Он всё также живёт в небольшой квартире, окна которой завешаны плотными тканями, чтобы в его жизни не было лишнего света. Это место стало его личным храмом, где он ежедневно практикует свои ритуалы, проводит медитации и наблюдает за Луной, которая для него остаётся единственным источником света и истины. Он продолжает носить свою одежду свободного кроя, которая позволяет ему чувствовать свою связь с пространством, и его розовые волосы, теперь длиннее, чем в юности, становятся почти синонимом его пути. Каждая прядь розовых волос словно наполняет его больше лунной энергией, превращая его в живое воплощение ночной тени. Несмотря на свою уединённость, он всё ещё периодически возвращается в родное поселение, где его семья ждёт его, чтобы он мог провести очищающие обряды, а также обновить свои шрамы, которые являются не просто метками, но и живыми символами его духовного пути. Иногда, когда его видят в городе, люди не могут понять, что в нём такого необычного, но те, кто когда-то смог по-настоящему встретиться с ним, знают: его молчание и внутренняя сила — это не пустота, а глубина, которая наполняет окружающий мир особым смыслом. Он остаётся в своём внутреннем пути и продолжает искать истину в том, что скрыто от обычных глаз. В его жизни нет необходимости в словах, нет желания быть понятым или оценённым, и это делает его существование ещё более загадочным и величественным. Homa продолжает быть воплощением своей веры, и для него это состояние — не просто образ жизни, а то, что позволяет ему быть живым воплощением Луны среди людей, чьи глаза привыкли искать свет, не замечая, что истинный свет находится в тени.
Итоги:
1.Шрамы на лице в связи с религией
2.Альбинизм
Имя — Homa
Фамилия — Nilkiss
Пол — Мужской
Дата рождения — 03.03.2000 г.
Возраст — 25 лет
Место рождения — San-Andreas
Национальность — Американец
Личное фото
Внешность:
Рост: 170 см
Вес: 77 кг
Телосложение: Обычное
Цвет кожи: светлый
Цвет глаз: белый (натуральный)
Цвет волос: Розовый (натуральный)
Дефекты кожи: Шрамы (религия)
Татуировки: На руках, шее, ногах, и груди
Родители:
Мать
Мать Homa, Viera Nilkiss, была одной из самых уважаемых жриц в их культуре. Она родилась в том же лесном поселении, в котором вырос Homa, и с самого раннего возраста была посвящена в тайны Луны. Viera носила длинные серые одежды, которые почти сливались с тенями деревьев, а её лицо было скрыто под вуалью, которую она снимала только во время обрядов. Её волосы были черными, с серебряным отливом, а глаза — белыми, как у Homa, только более глубокими и мудрыми. Вера в Луну была её жизнью, и она передала эти знания своему сыну. Но хотя она была строгой и молчаливой, в её присутствии всегда было тепло. Она верила, что истинное просветление приходит не через слова, а через понимание тени — той части жизни, которая скрыта от глаз. Именно она научила Homa, что даже в самых мрачных частях жизни есть место для света, а тьма лишь раскрывает настоящие глубины. Она принимала его особенность, его альбинизм, как дар, а не болезнь, и с самого детства учила его искать истину в молчании и одиночестве. Когда Homa начал проводить свои обряды, мать всегда была рядом, тихо наблюдая и направляя его.
Отец
Отец Homa, Tharn Nilkiss, был человеком, который когда-то покинул родное поселение, чтобы искать себя в мире, полном непознанного. Он был высок и широк в плечах, с тёмными глазами и коротко остриженными волосами. Tharn не был жрецом, как его жена, но его вера в Луну была не менее сильной. Он был техником, работал с инструментами и металлом, создавая сложные механизмы, которые использовались в ритуалах. Он всегда старался сочетать научный подход с духовностью. Его взгляд на мир был прагматичным, и он часто спорил с женой по поводу того, насколько духовность должна вмешиваться в повседневную жизнь. Однако, несмотря на различия в мировоззрении, он всегда поддерживал её в её вере, и, что важно, был предан своему сыну. Он знал, что Homa — особенный ребёнок, и несмотря на его странности и болезненную уязвимость, он воспитывал его в любви и уважении. Tharn был человеком действия, и хотя он не мог понять полностью религию жены, он всегда следовал её обетам — строил алтари, подготавливал инструменты для обрядов, и даже сам участвовал в некоторых, хотя молчал и редко выражал свои чувства. Он был тем, кто привёл Homa в мир, где наука и вера не могут существовать отдельно, и что всё в этом мире, как и его сын, было частью чего-то большего.
Детство
Детство Homa Nilkiss прошло в маленьком, почти забытом лесном поселении, где всё было связано с Лунной Вершиной и ночной тишиной. Это место было так оторвано от внешнего мира, что даже время здесь двигалось по-своему, словно в замедленной съёмке. Когда Homa появился на свет, его родители, а особенно мать, Viera Nilkiss, сразу почувствовали, что он не такой, как все другие дети. Его кожа была белоснежной, почти прозрачной, глаза — светло-голубыми с лёгким розоватым оттенком, а волосы имели редкий, почти мистический розовый оттенок, который не мог не привлекать внимание. В этом лесном мире, где ночи царили, а Луна была высшим божеством, его альбинизм воспринимался как знак того, что он был особенным. Многие считали, что он был избран для великого пути, и именно его отличительные черты — бледная кожа и розовые волосы — становились его метками, символизирующими его связь с Луной. Мать, посвятившая свою жизнь служению Луне, с самого начала приняла своего сына как ребёнка, избранного для особого пути. С первых дней она начинала обучать его духовным практикам, помогая ему познать не только физический мир, но и мир тонкой энергии, скрытой от обычного взгляда. Мать объясняла ему, что его тело — это храм, а кожа и волосы — просто оболочка, которая скрывает истинную силу, как Луна скрывает своё лицо за облаками. Он с малых лет понимал, что его внешний вид был не просто даром, а частью великой миссии. Он часто сидел в лесу, где на его глазах происходили мистические изменения в природе, погружаясь в глубокие раздумья. Для остальных детей его жизнь казалась странной: он избегал солнечного света, его светлая кожа обжигалась на солнце за считанные минуты, и он предпочитал сидеть в темных уголках или тени деревьев, где мог в тишине наблюдать за лунным светом, проникающим через ветви. Его мать была строгой, но её любовь была искренней, она обучала его молчанию, которое служило ключом к пониманию себя и окружающего мира. В возрасте семи лет ему сделали первый обряд, символизируя его посвящение в веру и неизбежность пути, полного отказа от полноты и стремления к поиску смысла в том, что не завершено. Шрам в виде полумесяца, который он получил на лбу, был первым знаком того, что его жизнь никогда не будет простой или обычной. В возрасте десяти лет ему нанесли шрамы на губах, что символизировало его молчаливые обеты, ставшие важной частью его идентичности. Это время было не только периодом физических преобразований, но и временем глубокого внутреннего роста, когда мир вокруг начинал казаться ему чуждым, а единственным знакомым было молчание и тень Луны, которая стала его единственным истинным другом.
Взрослая жизнь
Когда Homa исполнилось двадцать лет, он принял решение, которое стало для него настоящим испытанием — покинуть родное поселение и отправиться в город. Это было серьёзное и почти мистическое решение для него, поскольку город и его суета были для него чем-то незнакомым и даже враждебным. Однако несмотря на это, он чувствовал, что его путь не может закончиться среди туманных лесов, что он должен найти своё место в другом, более хаотичном и ярком мире. Переезд в город стал своего рода внутренней борьбой, где его вера в Луну и молчание, которое он так долго культивировал, должны были столкнуться с реалиями большого мира. Город встретил его шумом, быстрым темпом жизни и постоянным движением. Это было место, где никто не обращал внимания на символы, такие как его розовые волосы и шрамы на теле, на которые раньше смотрели с уважением в его деревне. В городе всё было иным: здесь он был просто странным молодым человеком, который выглядел как исключение из правил. Несмотря на это, он не изменял своим убеждениям и продолжал следовать тем практикам, которым обучала его мать. Каждый день он проводил в тени своей квартиры, где окна были плотно завешаны, чтобы в его жизнь не проникал солнечный свет. Время здесь не имело такого значения, как в городе: его дни начинались и заканчивались в полной тишине, когда он мог погрузиться в раздумья и медитацию. Он по-прежнему выполнял обряды, поддерживал свою связь с Луной и регулярно возвращался в родное поселение, чтобы обновить свою духовную практику и провести ритуалы очищения. Несмотря на внешнюю чуждость города, Homa ощущал, что его путь должен быть пройден именно здесь, среди хаоса, чтобы доказать себе и окружающим, что его вера и спокойствие могут существовать даже в таком бурном месте. В то время как другие люди в городе часто искали смысла в вещах, он находил смысл в тишине, в погружении внутрь себя, в том, чтобы быть не замеченным, но в то же время иметь особое присутствие. Он начал понимать, что его молчание и способность оставаться незаметным для других, не вступая в разговоры, на самом деле дают ему больше силы. Город стал его личным испытанием, местом, где он учился не только молчать, но и слушать мир, который был для него чужд, но в котором он должен был найти своё место. И, несмотря на свою отстранённость, он продолжал поддерживать связь с теми, кто был рядом, создавая вокруг себя атмосферу тишины и глубокого внутреннего мира, который другие не могли понять, но ощущали его силу.
Настоящее время
В 2025 году Homa Nilkiss уже исполнилось 25 лет, и он продолжает жить в городе, но теперь его жизнь стала ещё более замкнутой и уединённой. Он не стремится к признанию, не ищет славы, его имя почти неизвестно большинству, и именно так он хочет, чтобы оно оставалось. Он всё также живёт в небольшой квартире, окна которой завешаны плотными тканями, чтобы в его жизни не было лишнего света. Это место стало его личным храмом, где он ежедневно практикует свои ритуалы, проводит медитации и наблюдает за Луной, которая для него остаётся единственным источником света и истины. Он продолжает носить свою одежду свободного кроя, которая позволяет ему чувствовать свою связь с пространством, и его розовые волосы, теперь длиннее, чем в юности, становятся почти синонимом его пути. Каждая прядь розовых волос словно наполняет его больше лунной энергией, превращая его в живое воплощение ночной тени. Несмотря на свою уединённость, он всё ещё периодически возвращается в родное поселение, где его семья ждёт его, чтобы он мог провести очищающие обряды, а также обновить свои шрамы, которые являются не просто метками, но и живыми символами его духовного пути. Иногда, когда его видят в городе, люди не могут понять, что в нём такого необычного, но те, кто когда-то смог по-настоящему встретиться с ним, знают: его молчание и внутренняя сила — это не пустота, а глубина, которая наполняет окружающий мир особым смыслом. Он остаётся в своём внутреннем пути и продолжает искать истину в том, что скрыто от обычных глаз. В его жизни нет необходимости в словах, нет желания быть понятым или оценённым, и это делает его существование ещё более загадочным и величественным. Homa продолжает быть воплощением своей веры, и для него это состояние — не просто образ жизни, а то, что позволяет ему быть живым воплощением Луны среди людей, чьи глаза привыкли искать свет, не замечая, что истинный свет находится в тени.
Итоги:
1.Шрамы на лице в связи с религией
2.Альбинизм
