- Автор темы
- #1
Прошло двадцать лет с той роковой ночи. Дорога, ведущая из Палето-Бэй в горы, давно заросла, но местные жители все еще избегали ее по вечером. Они говорили, что там иногда слышны голоса. Кто-то верил, что это ветер играет с деревьями, а кто-то знал - место аварии не отпускает тех, кто в нем погиб.
Журналист Chapman Berry прибыл в Палето-Бэй ранним утром. Это был типичный прибрежный городок, где все друг друга знают, а чужаков замечают сразу. В его руках был старый номер газеты с заголовком:
“Таинственная авария: одна выжившая, две пропавшие”
Nia Gidra, единственная, кто пережил ту ночь, с тех пор вела затворнический образ жизни. Maria Asatryan и Ru Diamondez исчезли без следа. Водная поисковая группа так и не нашла их тел, и дело закрыли, объявив девушек погибшими. Но слухи… слухи не умирали.
Первая попытка поговорить с местными окончилась неудачей. Каждый, к кому обращался Chapman Berry, уклонялся от ответов.
В магазине ситуация повторилась: стоило ему произнести имя Nia, как продавщица замкнулась, словно холодный порыв ветра внезапно задул в помещение. Женщина отвернулась, будто Chapman и вовсе не существовал.
Только в баре, в самом дальнем углу, где свет тускло пробивался сквозь запыленное окно, стоял седовласый старик. Его покачивало, и он опирался на столешницу, будто без опоры рухнул бы на пол. Глаза мутные, движения заторможенные, но перед ним не было ни стакана, ни бутылки — лишь пустая, давно вытертая поверхность.
Chapman не сразу заметил его, но, поймав на себе его взгляд, почувствовал странное напряжение. В этом взгляде было нечто глубже опьянения — усталость, страх или, может, знание, которое лучше не озвучивать.
Он медленно подошел, ощущая, как взгляды других завсегдатаев укололи ему спину. Старик, казалось, даже не заметил его приближения, но когда Chapman оказался рядом, тот тихо и устало произнес:
— Некоторые тайны должны оставаться в земле.
Голос его был хриплым, надтреснутым, словно давно привыкшим говорить лишь шепотом. Затем он медленно выпрямился, провел рукой по пустому столу и снова повис на согнутых локтях, как если бы в этом положении чувствовал себя чуть увереннее.
Вечером Chapman Berry отправился к дому Nia Gidra. Она жила в маленьком доме на окраине города, подальше от людей. Дверь открылась после долгих стуков, и перед ним появилась женщина, лет сорока, с усталыми глазами.
Дверь закрылась.
Журналист не послушался. Он отправился к месту аварии — заросшая лесом дорога, покрытая трещинами, выглядела так, будто никто не ездил по ней годами. В траве блеснул металлический предмет. Chapman поднял его — это был кулон. Старый, с выгравированными буквами «M.A.».
Maria Asatryan
Chapman не сразу заметил его, но, поймав на себе его взгляд, почувствовал странное напряжение. В этом взгляде было нечто глубже опьянения — усталость, страх или, может, знание, которое лучше не озвучивать.
Он медленно подошел, ощущая, как взгляды других завсегдатаев укололи ему спину. Старик, казалось, даже не заметил его приближения, но когда Chapman оказался рядом, тот тихо и устало произнес:
— Некоторые тайны должны оставаться в земле.
Голос его был хриплым, надтреснутым, словно давно привыкшим говорить лишь шепотом. Затем он медленно выпрямился, провел рукой по пустому столу и снова повис на согнутых локтях, как если бы в этом положении чувствовал себя чуть увереннее.
Вечером Chapman Berry отправился к дому Nia Gidra. Она жила в маленьком доме на окраине города, подальше от людей. Дверь открылась после долгих стуков, и перед ним появилась женщина, лет сорока, с усталыми глазами.
Дверь закрылась.
Журналист не послушался. Он отправился к месту аварии — заросшая лесом дорога, покрытая трещинами, выглядела так, будто никто не ездил по ней годами. В траве блеснул металлический предмет. Chapman поднял его — это был кулон. Старый, с выгравированными буквами «M.A.».
Maria Asatryan
В библиотеке он нашел старые вырезки из газет. Один из материалов содержал интервью с охотником, который в ту ночь видел свет фонарей в лесу. Но не на дороге. Глубже, ближе к реке.
Chapman Berry решил проверить этот след.
Ночью он снова отправился в лес. Фонарь освещал лишь несколько метров перед ним, все остальное тонуло в темноте. Внезапно в воздухе раздался странный звук — словно кто-то хрустнул веткой. Обернувшись, он никого не увидел.
Но когда он вернулся в мотель, дверь его номера была приоткрыта. Внутри кто-то копался в его записях.
На столе лежала записка.
«Уезжай, пока не поздно».
Утром Chapman Berry отправился к старому сараю на окраине города, о котором он узнал из газетных вырезок. Внутри, среди гнилых досок и разбросанных вещей, он нашел стопку старых фотографий.
На одной из них были все три женщины.
А на заднем плане… силуэт. Человек, стоящий в тени деревьев, наблюдающий за ними.
След привел его к старому трейлерному парку, давно заброшенному. В одном из них Chapman Berry нашёл следы пребывания людей — старый матрас, разбросанные вещи… и дневник.
На его страницах описывалась та ночь.
«Я не хотел, чтобы они уезжали. Но когда машина сорвалась с обрыва, все пошло не по плану. Они выжили… но я не мог их отпустить»
Дальше — даты. Несколько месяцев. А потом запись:
«Теперь они часть этого места».
Chapman Berry почувствовал, как по спине пробежал холод.
Сзади сломалась деревянная палка.
Он не был один.
Chapman Berry, все еще сжимая дневник, медленно обернулся. В темном углу стояла фигура, ее лицо было окутано тенью, а голос звучал хрипло и решительно.
Chapman Berry решил проверить этот след.
Ночью он снова отправился в лес. Фонарь освещал лишь несколько метров перед ним, все остальное тонуло в темноте. Внезапно в воздухе раздался странный звук — словно кто-то хрустнул веткой. Обернувшись, он никого не увидел.
Но когда он вернулся в мотель, дверь его номера была приоткрыта. Внутри кто-то копался в его записях.
На столе лежала записка.
«Уезжай, пока не поздно».
Утром Chapman Berry отправился к старому сараю на окраине города, о котором он узнал из газетных вырезок. Внутри, среди гнилых досок и разбросанных вещей, он нашел стопку старых фотографий.
На одной из них были все три женщины.
А на заднем плане… силуэт. Человек, стоящий в тени деревьев, наблюдающий за ними.
След привел его к старому трейлерному парку, давно заброшенному. В одном из них Chapman Berry нашёл следы пребывания людей — старый матрас, разбросанные вещи… и дневник.
На его страницах описывалась та ночь.
«Я не хотел, чтобы они уезжали. Но когда машина сорвалась с обрыва, все пошло не по плану. Они выжили… но я не мог их отпустить»
Дальше — даты. Несколько месяцев. А потом запись:
«Теперь они часть этого места».
Chapman Berry почувствовал, как по спине пробежал холод.
Сзади сломалась деревянная палка.
Он не был один.
Chapman Berry, все еще сжимая дневник, медленно обернулся. В темном углу стояла фигура, ее лицо было окутано тенью, а голос звучал хрипло и решительно.
В мгновение ока прошлое и настоящее слились в единое. Фигура шагнула вперед, и Chapman Berry распознал в ней мужчину, которого многие считали давно умершим – бывшего партнера Nia Gidra, который когда-то обещал защищать её от мира, полного тайн. Его холодные глаза блестели под мерцающим светом фонаря.
Chapman Berry почувствовал, как ледяной страх пробегает по его спине, но его внутренний голос требовал правды. Он сделал шаг навстречу незнакомцу, пытаясь выяснить, что именно случилось в ту роковую ночь. В этот момент из темноты вышла еще одна фигура. Это была сама Nia Gidra – измученная, но решительная. Ее глаза блуждали между прошлым и настоящим, как будто в них отражались все ужасы и потери за эти двадцать лет.
Мужчина, ранее скрывавшийся в тени, сделал шаг вперёд и, хрипло вздохнув, начал рассказывать историю, которую никто никогда не осмеливался повторить. В ту ночь аварии Maria Asatryan и Ru Diamondez не просто похитили – их забрали, чтобы использовать в жутком эксперименте, замешанном в сговоре местных криминальных кланов и теневых сил, скрывающих влияние на город. Их судьбы стали частью той самой тайны, которая навсегда изменила Палето-Бэй.
Chapman Berry, записывая каждое слово в своем блокноте, понимал: правда оказалась куда страшнее, чем он мог себе представить. Каждый найденный им след, каждый найденный документ лишь подтверждал, что в темных уголках этого города кипела опасная игра, в которой никто не мог выйти победителем. Nia Gidra объяснила, что она пыталась забыть боль и страх, а её молчание было способом защитить оставшихся – но молчание оказалось столь же губительным, как и жестокие действия того вечного союзника зла.
Внезапно, за спиной Chapman Berry, раздался резкий шум. В этом безвыходном моменте он осознал, что его собственное расследование превратилось в ловушку. Мужчина с холодными глазами подошел ближе и прошептал:
— Ты уже слишком близко. Некоторые тайны должны оставаться навсегда в тени.
Chapman Berry почувствовал, как адреналин парализует его тело. Его сердце билось в такт шорохам ночи, а голос, который когда-то требовал правды, теперь задрожал от страха. Он понял, что разглашенная им информация способна разрушить жизни невинных людей – и, возможно, уже слишком поздно отступить.
Свет фонаря мигнул, и в ту же секунду Nia Gidra исчезла, оставив после себя лишь эхо своего печального признания. Chapman Berry попытался найти выход из ужасного места, но был настолько испуган, что не смог этого сделать. На стене, почти незаметными буквами, появилась надпись: «Правда – это бремя, которое не каждый готов нести».
Chapman Berry, записывая каждое слово в своем блокноте, понимал: правда оказалась куда страшнее, чем он мог себе представить. Каждый найденный им след, каждый найденный документ лишь подтверждал, что в темных уголках этого города кипела опасная игра, в которой никто не мог выйти победителем. Nia Gidra объяснила, что она пыталась забыть боль и страх, а её молчание было способом защитить оставшихся – но молчание оказалось столь же губительным, как и жестокие действия того вечного союзника зла.
Внезапно, за спиной Chapman Berry, раздался резкий шум. В этом безвыходном моменте он осознал, что его собственное расследование превратилось в ловушку. Мужчина с холодными глазами подошел ближе и прошептал:
— Ты уже слишком близко. Некоторые тайны должны оставаться навсегда в тени.
Chapman Berry почувствовал, как адреналин парализует его тело. Его сердце билось в такт шорохам ночи, а голос, который когда-то требовал правды, теперь задрожал от страха. Он понял, что разглашенная им информация способна разрушить жизни невинных людей – и, возможно, уже слишком поздно отступить.
Свет фонаря мигнул, и в ту же секунду Nia Gidra исчезла, оставив после себя лишь эхо своего печального признания. Chapman Berry попытался найти выход из ужасного места, но был настолько испуган, что не смог этого сделать. На стене, почти незаметными буквами, появилась надпись: «Правда – это бремя, которое не каждый готов нести».
В тот миг он принял решение. Он больше не мог быть свидетелем этой запутанной сети лжи и страха. Со слезами на глазах и дрожащей рукой он закрыл блокнот, понимая, что его долг – не только рассказать правду, но и защитить тех, кто не может говорить за себя. С первыми лучами рассвета, когда тьма отступила, Chapman Berry сумел вырваться из лабиринта заброшенного трейлерного парка.
За пределами Палето-Бэй город просыпался, как будто ничего не случилось, а его жители продолжали жить по своим правилам молчания и страха. Но в душе Chapman Berry навсегда осталась неизгладимая отметина этой ночи – напоминание о том, что правда, какой бы горькой она ни была, однажды обязательно всплывет на поверхность. И в тот момент он понял: каждое расследование – это выбор между безопасностью и правдой. Его решение стало последним аккордом этой трагедии, оставив загадку, которая, возможно, никогда не будет полностью разгадана.
За пределами Палето-Бэй город просыпался, как будто ничего не случилось, а его жители продолжали жить по своим правилам молчания и страха. Но в душе Chapman Berry навсегда осталась неизгладимая отметина этой ночи – напоминание о том, что правда, какой бы горькой она ни была, однажды обязательно всплывет на поверхность. И в тот момент он понял: каждое расследование – это выбор между безопасностью и правдой. Его решение стало последним аккордом этой трагедии, оставив загадку, которая, возможно, никогда не будет полностью разгадана.
